У всякого явления на свете есть причина – за исключением единственного: нашего нынешнего терроризма. Ибо в стране, где все так хорошо, как в песне про прекрасную маркизу, и даже еще лучше, нет причин взрывать, жечь и расстреливать друг друга. Это метафизическое, то есть не обусловленное ничем сущим зло сходит к нам с Марса, не иначе – потому так трудно оградиться от него (хотя все меры принимаются!) и власть тут ни при чем. Такова во всяком случае официальная версия.
Но ситуация страшно напоминает ту, что уже была в России меж 1905-м 1917-м годами, перед тогдашним ее крахом. Тогда от тех же терактов дрожала вся империя – и они были диким вызовом и местью всего общества самодержавной власти.
Предшествовал этому невиданный промышленный подъем конца 19 века, символом чего стал граф Витте с его самой великой на Руси стройкой – транссибирской магистрали. Он же ввел водочную монополию, возведя по всей стране 150 «винных замков», многие из которых стоят по сей день, украшая города – как и вокзальные терема Транссиба.
Лихоимства хватало и в ту пору, но Витте, начинавший с самых низов, со станционного кассира, умел работать с любой публикой. Мог после завтрака с царем пойти в трактир к лихим купцам, потом на придворный бал, а ночью – на тайную встречу с еврейским старостой. Он брал и давал взятки, не брезгуя ничем для достижения своих – верней, государственных целей: строительство, спасение казны, заключение выгодных России международных договоров.
Но его деятельность, влекшая страну вперед, дававшая простор технической интеллигенции и хлеб рабочим, стала поперек горла самолюбивому Николаю Второму. И в 1903 году тот отставляет Витте с поста министра финансов, не вынеся придворных наговоров: «Витте стал у нас царем, ему все рукоплещут, а царь при нем никто!»
Промышленный бум глохнет, как и аграрная реформа Витте, которую уж он довел бы до конца, подобно всем его прочим проектам – но это бы вконец убило акции бездарного царя. И тот, еще и подкаблучник жены-немки, бывшей при нем чем-то вроде Госдепа США при нынешней российской власти, ставит «на хозяйство» более приятного себе фразера и карателя Столыпина. Столыпин за свое правление полезного не сделал ничего, украденную у предшественника аграрную реформу провалил – но ласкал царский слух звонкими фразами: «Вам нужны великие потрясения, а нам великая Россия! Дайте мне 20 лет покоя, и вы не узнаете Россию!»
Россия на такую смену вех ответила массовыми забастовками и беспорядками, вылившимися в революцию 1905 года – по сути бунт против промышленной стагнации. Ведь что такое революция в анатомическом так сказать разрезе? Это когда самая активная часть общества отрешена от дела и не знает, чем еще занять свои отверженные руки.
На «стройках Витте», которые он щедро запускал как главный финансист страны, были заняты прямо и косвенно, рукам и мозгами миллионы людей. Ведь тот же Транссиб в 9 тысяч километров – это не только рельсы, но и гигантская, на базе революционных технологий, инфраструктура: мосты, тоннели, средства связи и т.д. И когда те стройки сгасли, высвободив неприкаянную кучу сил, страну швырнуло от технической революции к социальной. И дело тут не в Витте лично, я его беру как образец – а в дрянных государе с государыней, которым для поддержания авторитета нужен был в премьерах не локомотив, а звонкий тормоз.
Столыпин, только и умевший подавлять, ответил в свою очередь законом о военно-полевых судах, по которому судили без свидетелей и защитников, приговор приводился в исполнение в 24 часа. За 1906 – 1910 годы эти военно-полевые суды или «тройки» вынесли по «политическим преступлениям» 5735 смертных приговоров и услали на каторгу 66 тысяч человек. Казнили тогда через повешение – отсюда и известные «столыпинские галстуки». Масштаб репрессий стал небывалым для России: за предыдущие 80 лет в ней «за политику» было всего 625 смертных приговоров, из них лишь 191 привели в исполнение…
Но этот карательный бум, громко осужденный Львом Толстым, дал прямо обратный задуманному результат: дикий взрыв агрессии, косившей, как сейчас, и стар, и млад, и высших бонз, и просто прохожих. Всего за те годы теракты унесли 17 тысяч жизней; в 1911-м убили самого Столыпина – но это уже не остановило запущенный им распадный маховик, приведший к гибели империи.
То есть страна шла вперед семимильными шагами, пока убогому тирану не захотелось укрепить свои позиции – тут она и грохнулась практически на ровном месте. Причем в то время, уже не в пример нашему, в России было вдоволь достойных политиков, генералов, ученых. Мы шли ноздря в ноздрю с Европой и Америкой: там изобрел лампочку Эдисон, у нас – Яблочков и Лодыгин; у них открыл радио Маркони, у нас Попов; у них братья Райт – у нас Жуковский. Были у нас и великие промышленники, из которых назову только прочно забытого сейчас Сергея Мальцова, творца величайшей в мире промышленной империи размахом в три губернии. 100 тысяч хорошо обученных и обустроенных рабочих выпускали там в конце 19 века огромный ассортимент: от столовой посуды и хрусталя до паровозов и судов.
Но западные деятели как-то смогли приструнить их архаичных деспотов, позволив своим странам пойти путем непрерывного развития. А наши наделенные какой-то рабской косточкой таланты так и не одолели вздорный царский гнет – из-за чего России пришлось, пережив клиническую смерть в 17-м, затем строить все с нуля.
Витте после его дурной отставки писал записки, как вернуть страну с пути взаимного террора на путь созидания, но куда там! Страна пойдет таким путем, какой угоден царской чете, на что особо напирала впавшая в религиозность и стыдившая своего Ники за мягкотелость царица Александра Федоровна: «Ты властелин и повелитель России, всемогущий Бог поставил тебя, все должны преклоняться перед твоей мудростью и твердостью!» Все госназначения проходили через нее, ее единственным критерием была верность престолу и святым мощам. В итоге самым праведным для этой самодурши стал распутный хам Распутин, транжиривший левой ногой по пьяной морде ресурсы веками, потом и кровью нации созидавшейся страны. И страна, не нашедшая в себе сил вовремя стряхнуть с себя эту столыпинщину и распутинщину, улетела в результате в тартарары.
Что-то донельзя узнаваемое происходит и сейчас. Власть не хочет нипочем менять свои дурные установки и идти навстречу жизни: унять хапуг, вернуть в силу свои производства и науку. Подобно богоизбранному Николаю, возведенному сейчас в святые, и карателю Столыпину, удостоенного памятника, уперлась рогом в одно: несть власти иже не от Путина! Пусть все сгорит, а он царит!
Путин, конечно, будет попрактичней ушедшего с головой под бабью юбку царя Ники – но роднит обоих та же истребительная страсть к личной власти вопреки всему. Сама эта страсть еще не порок – какой великий без нее принес бы пользу своей нации? Но зачем лгать, что ее нет, превращая при этом выборы себя в то же архаичное богоизбрание? Для чего на всякий случай надо удалить от трона и от дел всех хоть издаля подобных плодовитым Витте и Мальцову, оставив одних всуе верных властелину и «мощам» клевретов. И если сама жизнь взрывается против такой архаики, тем хуже для нее! Будем давить со всей столыпинской бесплодностью поганых террористов – а олигархи, убивающие больше всех тех злыдней, значит, хороши!
Но эти потрошители, гребущие с нас бешеную контрибуцию и шлющие ее за рубеж – не сотнями, а миллионами гробят наших бедных тружеников, только это не так бросается в глаза. И что такое сейчас, по окончании кавказских войн с их партизанскими набегами, этот терроризм? Да тот же, как и сто лет назад, сгусток зла от нестерпимой жизни. И он не с Марса пал, но обозленные коррупцией и властным произволом люди готовы мстить кому и как угодно – отчего в сошедшую с Кавказских гор лавину мести вливается все больше жителей равнин. И не надо всю вину за это вешать на силовиков: не они исток этого зла. И пример возносимого сейчас Столыпина указывает, что силовой путь в борьбе с этим злом обречен.
Сто лет назад попытка удалить этот общественный нарыв одними казнями привела лишь к еще большему, уже смертельному нарыву. Но с тех пор наши властители, глядящие в зад сгубившему свою державу Николаю, мало поумнели. Неудержимо прут на те же грабли: путем всяких зажимов, чистки Интернета и прочих полицейских мер подавить стихийную агрессию. Но она так не давится; и продажные, как вся власть снизу доверху, силовики не оградят страну от террористов, у них же покупающих взрывчатку и стволы. А свернуть на «путь Витте» – развития производства и полезного изобретательства, а не продувного, как в судящемся с лихоимцем Пономаревым Сколково – нашей власти ее вшивая гордыня не дает.
Сейчас, когда порядочной работы нет, а есть одно: не украдешь – не проживешь, – в душах людей, соседей, на чьих глазах снаряжаются бомбисты, только и зреет это мстительное зло. Но займи народ дельным трудом, верни в Чечню, Дагестан, Иркутск, Казань былые производства, стань снова строить свои самолеты – и никто не пойдет взрывать вокзалы и троллейбусы! И наоборот – когда такого, потребного большинству на генном уровне труда нет, закипает, как жидкость в закороченном аккумуляторе, такая ненависть, что никаким Столыпиным не укротить!
Но власть, похоже, будет только подавлять тех же, как и в начале того века, террористов – пока вконец не рухнет, как держава милого ей Ники, самого себя угодника. То есть исторические грабли уже поданы – осталось только, помолясь, начать очередное наступление на них!