Издание Truthdig попросило Сэма Харриса кратко объяснить его тезис, гласящий, что вера в бога и толерантное отношение к религиозным экстремистам было и остаётся величайшей угрозой мирному существованию человечества и непрерывным покушением на здравый смысл. Он показывает, что «прогрессивная» терпимость к основанному на вере абсурду опасна так же, как и сама религия. Сэм Харрис, окончивший факультет философии Стэнфордского университета и изучавший религии Запада и Востока, в 2005 году получил премию ПЕН в области публицистики за книгу «Конец веры» (The End of Faith), тщательно исследующую организованную религию и обличающую её нелепость.
В эту минуту где-то в мире мужчина похитил маленькую девочку. Скоро он её изнасилует, будет пытать и, в конце концов, убьёт. Если не прямо сейчас, то это совершится в последующие часы, максимум — дни. В этом можно убедиться, изучив законы статистики, лежащие в основе различных аспектов жизни семи миллиардов людей. Та же статистика показывает, что родители девочки надеются на заботу всемогущего и милосердного бога. Правы ли они в своей вере? Положителен ли факт того, что они в это верят?
Нет.
В этом ответе — вся суть атеизма. Атеизм — не философия и даже не мировоззрение, это просто отказ отрицать очевидное. К сожалению, мы живём в мире, где очевидное игнорируется из принципа, хотя это очевидное должно изучать, ещё раз изучать, а затем обсуждать. Это неблагодарная работа, проходящая в атмосфере раздражительности и бесчувственности. Более того, атеист этим заниматься и не хочет.
Нет смысла считать себя не-астрологом или не-алхимиком, поэтому не существует и названий для людей, отрицающих истинность этих псевдонаук. Точно так же «атеизм» — необоснованный термин, который существовать вовсе не должен. Атеизм — не более чем естественная реакция здравомыслящих людей на окружающие их религиозные догмы. Атеист — всего лишь человек, считающий, что 260 миллионов американцев (87% населения), никогда не сомневавшиеся в существовании бога, обязаны предоставить свидетельства его существования, как и того, что он действительно милосерден — учитывая бесконечные страдания ни в чём не повинных людей, свидетелями которых мы ежедневно становимся. Только атеист осознаёт, в какой мы жуткой ситуации: большинство верит в бога, не более правдоподобного, чем олимпийские боги; ни один человек, независимо от его способностей, не может даже претендовать на выборную государственную должность, не притворяясь убеждённым верующим; многое из называемого у нас в стране общественной политикой больше похоже на религиозные табу и суеверия, достойные средневековой теократии. Ситуация, в которой мы оказались, — плачевна, ужасна и непростительна. Это было бы даже забавным, но ставки слишком высоки.
Мы живём в мире, где перемены, в конечном итоге, уничтожают всё — и хорошее и плохое. Родители теряют детей, дети — родителей. Мужья и жёны неожиданно разлучаются навсегда. Друзья спешно расстаются, не ведая, что встреча была последней. Если окинуть жизнь широким взглядом, она представляет более чем удручающую вереницу непрерывных потерь. Тем не менее, большая часть людей верит, что от этого есть спасение: если жить правильно — не обязательно правильно с точки зрения этики, а правильно в соответствии с определёнными древними верованиями и правилами поведения, — после смерти получим всё, что хотим. Когда наши тела откажутся, наконец, нам служить, мы просто сбросим свою телесную оболочку и отправимся в некое место, где воссоединимся со всеми, кого любили при жизни. Конечно, чересчур здравомыслящие люди и прочий сброд в это прекрасное место не попадут, а все подавлявшие в себе сомнения при жизни смогут сполна наслаждаться избранным обществом на протяжении вечности.
Мы живём в мире совершенно удивительных вещей: от термоядерной энергии, позволяющей Солнцу светить, до генетических и эволюционных последствий свечения Солнца, тысячелетиями падающего на Землю. Тем не менее, Рай соответствует лишь самым поверхностным пожеланиям человека, детально воспроизводя карибский круиз. Это странно. Можно было бы даже подумать, что человек из страха потерять всех, кого любит, создал Рай вместе с «привратником» — богом — в своём собственном воображении.
Вспомните Новый Орлеан, который ураган Катрина сравнял с землей. Более тысячи людей погибло, десятки тысяч потеряли всё, а около миллиона — лишились крова. Можно уверенно сказать, что в момент обрушения урагана на город почти каждый житель Нового Орлеана верил во всемогущего всевидящего всемилостивого бога. Но где был этот бог, когда ураган двигался к их городу? Несомненно, он слышал молитвы стариков, спасавшихся от поднимающейся воды на чердаках своих домов и медленно тонущих там. Это были верующие. Это были добрые хорошие мужчины и женщины, всю свою жизнь возносившие молитвы к небу. Только у атеиста хватает смелости признать очевидное: эти несчастные утонули, общаясь с воображаемым другом.
Конечно, предупреждения о шторме библейских масштабов звучали не раз, однако реакция людей на приближающуюся катастрофу была удручающе слабой. Но она была таковой с точки зрения науки — ведь с помощью метеорологических и спутниковых наблюдений направление урагана вычислили заранее. Бог же никому не поведал о своих планах. Если бы жители Нового Орлеана положились исключительно на его милосердие, они бы не знали об убийственной силы урагане вплоть до первых порывов ветра. Тем не менее, проведённый The Washington Post опрос показал, что 80% выживших во время Катрины утверждают, что ураган только укрепил их веру в бога.
Пока ураган разрушал Новый Орлеан, в Ираке примерно тысяча паломников-шиитов была растоптана до смерти на мосту. Несомненно, пилигримы свято верили в бога из Корана: их жизни строились вокруг не подлежащего сомнению факта его существования; их женщины ходили перед ним с закрытыми лицами; их мужчины регулярно убивали друг друга из-за того, что по-разному понимали Его слова. Было бы удивительно, если бы хоть один выживший в этой трагедии потерял веру. Однако, скорее всего, выжившие посчитали, что были спасены божией милостью.
Только атеист осознаёт безграничный нарциссизм и самообман спасшихся. Только атеист понимает, насколько спорны с точки зрения морали утверждения выживших, что их спас любящий бог, в то время как тот же самый бог утопил детей в колыбелях. Поскольку атеист отказывается прятать реальность страданий за слащавой иллюзией вечной жизни, он чувствует, как драгоценна жизнь и насколько на самом деле печально то, что миллионы людей совершенно без причины испытывают мучительные лишения.
Интересно, насколько масштабным и беспричинным должно быть бедствие, чтобы пошатнуть мировую веру? С этим не справился Холокост. Не сделал этого и геноцид в Руанде, невзирая даже на священников с мачете в рядах преступников. В XX веке пятьсот миллионов людей умерло от оспы, многие из них были детьми. Воистину, пути господни неисповедимы. Всё можно вписать в религиозные представления. В вопросах веры мы выбиваем у себя почву из-под ног сами.
Разумеется, верующие постоянно повторяют друг другу, что бог не в ответе за людские страдания. Но как тогда трактовать утверждение, что бог всезнающ и всемогущ? Другого варианта нет, и настало время разумным представителям человечества это признать. Это, разумеется, древняя проблема теодицеи (вопроса об оправдании бога), и нам следует считать её решённой. Если бог существует, он либо ничего не может сделать для прекращения самых вопиющих несправедливостей, либо его всё это не волнует. Таким образом, бог либо не всемогущ, либо зол. Благочестивые читатели сейчас используют следующую уловку: бога нельзя судить по человеческим меркам морали. Но человеческие моральные мерки — это именно то, на что верующие в первую очередь указывают при доказывании доброты бога. Вообще бог, которого волнуют такие тривиальные вещи, как гей-браки или как именно к нему обращаются в молитвах, не так уж и непостижим. Если бог Авраама существует, он не просто недостоин необъятности Творения — он недостоин даже человека.
Конечно, есть и другая вероятность, более разумная и менее неприятная: библейский бог — выдумка. Как отметил Ричард Докинз, мы все атеисты по отношению к Зевсу и Тору. Один лишь атеист осознал, что библейский бог от них не отличается. Следовательно, лишь атеист достаточно сострадателен, чтобы принять глубину мирового страдания как данность. Это ужасно, что мы все умираем и теряем всё, что любим; вдвойне ужасно, что так много людей беспричинно страдает при жизни. А тот факт, что такая большая часть этого страдания может быть прямо отнесена к религии: религиозная ненависть, религиозные войны, религиозные заблуждения и присваивание религией дефицитных ресурсов — делает атеизм моральной и интеллектуальной необходимостью. Тем не менее, такая необходимость толкает атеиста на задворки общества. Атеист — из-за того лишь, что он живёт в реальном мире, — с позором изгоняется из иллюзорной жизни своих соседей.
Природа веры
По результатам нескольких недавних опросов, 22% американцев уверены в возвращении Иисуса на Землю в течение следующих 50 лет. Еще 22% полагают это вполне вероятным. Скорее всего, это те самые 44%, что ходят в церковь раз в неделю или чаще, верят, что бог в буквальном смысле завещал еврейскому народу Израиль, и хотят, чтобы детей не учили теории эволюции. Как прекрасно знает президент, именно такие верующие составляют наиболее сплочённую и мотивированную часть американского электората. Следовательно, их взгляды и предрассудки сейчас влияют практически на каждое решение государственной важности. Похоже, либералы сделали из этого неверные выводы и теперь листают Писание, пытаясь понять, как снискать расположения тысяч сограждан, голосующих с ориентировкой на религиозные предписания. Более 50% американцев относятся к неверующим «негативно» или «крайне негативно»; 70% полагает, что важное качество кандидатов в президенты — «глубокая религиозность». Абсурд господствует в Соединенных Штатах: в школах, судах и каждой ветви федеральной власти. Только 28% американцев понимает эволюцию — зато 68% верит в Сатану. Невежество такого масштаба, пронизывающее неуклюжую сверхдержаву на всех уровнях, — проблема для всего мира.
Несмотря на то, что всякий разумный человек может с лёгкостью критиковать религиозный фундаментализм, так называемая «умеренная религиозность» всё ещё безмерно престижна в нашем обществе, даже в научных кругах. Есть ирония в том, что фундаменталисты, похоже, более последовательно используют свои мозги, чем «умеренно религиозные» люди. Хоть фундаменталисты и строят свои религиозные воззрения на исключительно несерьёзных свидетельствах и аргументах, по крайней мере, они пытаются дать некое рациональное оправдание. «Умеренные», напротив, не делают вообще ничего, кроме перечисления полезных следствий религиозной веры. Умеренный верующий скажет, что верит в бога не потому, что некоторые библейские пророчества сбылись, а потому, что это «придаёт его жизни смысл». Когда через день после рождества из-за цунами погибло несколько сотен тысяч людей, фундаменталисты с готовностью истолковали это как свидетельство божьего гнева. Оказывается, бог посылал человечеству очередной неочевидный намёк, что аборты, идолопоклонство и гомосексуальность — зло. При всей своей аморальности, если исходить из определённых (абсурдных) предпосылок, подобная интерпретация событий будет логичной. Умеренные верующие, однако, отказываются делать любые выводы о боге из его действий. Бог остается совершеннейшей загадкой, источником утешения, который вполне совместим с самыми жуткими злодеяниями. На фоне катастроф наподобие азиатского цунами благочестивые либералы склонны порождать на удивление приторный дурманящий бред. Тем не менее, добрые люди, естественно, предпочитают подобные бессмыслицы одиозному морализаторству и пророчествам истинно верующих. В промежутках между катастрофами больше говорят о милосердии, чем о гневе — что, несомненно, заслуга либеральной теологии. Стоит заметить, что когда вытаскивают из моря раздутые тела утопших, мы наблюдаем человеческое — не господне — милосердие. Когда тысячи детей вырваны из рук матерей и утоплены, либеральная теология раскрывается во всей красе — она чистейшая иллюзия. Даже теология божьего гнева более интеллектуальна. Если бог существует, его воля не непостижима. Единственная действительно непостижимая вещь в этих ужасных событиях — это как такое количество психически здоровых людей может верить в невероятное и думать, что такая вера — вершина нравственной мудрости.
Утверждение умеренно религиозных людей о том, что разумный человек может верить в бога просто потому, что это делает его счастливым, освобождает его от страха смерти или придаёт жизни смысл — чистый абсурд. Абсурдность хорошо видна, если заменить бога на любую другую утешительную ерунду. Например, что человек хочет верить, что где-то на его заднем дворе закопан бриллиант размером с холодильник. Несомненно, верить в это ему будет весьма приятно. Теперь представьте, что он последовал примеру умеренных верующих и настойчиво аргументирует свою веру так: почему он полагает, что на его заднем дворе бриллиант размером в тысячу раз больше других известных бриллиантов? Потому что эта вера придает его жизни смысл. Или ему с семьёй нравится копать в поисках бриллианта по воскресеньям. Или он бы не хотел жить в мире, в котором на его заднем дворе нет огромного бриллианта. Подобные ответы неадекватны, такой человек либо безумец, либо идиот.
Ни пари Паскаля, ни «прыжок веры» Кьеркегора, ни другие эпистемологические ухищрения не помогут. Чтобы верить в существование бога, нужно верить, что ты существуешь относительно него так, что само его существование является причиной твоей веры. Должна быть некая причинно-следственная связь или хотя бы её видимость между фактом и его принятием человеком. Таким образом, мы видим, что религиозные представления, будучи представлениями о том, как устроен мир, должны быть, по сути, столь же доказуемы, сколь и любые другие. Несмотря на все их грехи перед лицом рассудка, религиозные фундаменталисты понимают это; умеренные же верующие почти по определению — не понимают.
Несовместимость веры и здравого смысла веками была не требующей доказательств особенностью человеческого познания и общественной жизни. Либо у человека есть причины верить во что-то, либо их у него нет. Люди всех конфессий естественным образом признают превосходство разума и как только могут используют его инструменты — доказательства и свидетельства. Если рациональный подход поддерживает какое-либо вероисповедание, он всегда приветствуется; если он несёт угрозу вере — он высмеивается; иногда это происходит буквально в одном и том же предложении. Только когда доказательств религиозной доктрины мало или они вовсе отсутствуют, либо есть свидетельствующий против неё факт, её приверженцы прибегают к помощи «веры». В противном случае, они просто ссылаются на поводы для своей веры (например, «Новый Завет подтверждает пророчества Ветхого Завета», «Мне было явлено лицо Иисуса в окне», «Мы усердно молились, и опухоль нашей дочери перестала разрастаться»). Подобные причины, в целом, не адекватны, но они лучше, чем полное отсутствие причин. Вера — не более чем выдаваемая религиозными людьми самим себе лицензия на то, чтобы продолжать верить без причин. В мире, продолжающем страдать от несовместимых между собой религиозных учений, в государстве, находящемся в руках достойных бронзовой эры понятий «Бог», «конец света» и «бессмертие души», небрежное разделение нашего дискурса на вопросы разума и вопросы веры уже более неприемлемо.
Вера и идеальное общество
Верующие часто утверждают, что атеизм в ответе за некоторые самые ужасные преступленя XX века. Да, Гитлер, Сталин, Мао и Пол Пот были в различной степени нерелигиозны, однако и особой рациональностью не обладали. В сущности, их взгляды представляли мешанину заблуждений касательно расовых вопросов, экономики, этнической идентичности, хода истории и нравственной опасности, представленной интеллектуалами. Во многих отношениях, религия была напрямую виновата даже здесь. Рассмотрим Холокост: антисемитизм, из-за которого постепенно камень за камнем возводились нацистские крематории, достался нацистам в наследство от средневекового христианства. Веками религиозные немцы рассматривали евреев худшими из еретиков и приписывали любую болезнь общества их присутствию среди истинно верующих. Хотя ненависть к евреям в Германии в основном не выходила за пределы светских кругов, в Европе продолжалась религиозная демонизация евреев (даже Ватикан обвинял евреев в том, что они «пьют кровь младенцев», вплоть до 1914 года).
Аушвиц, ГУЛаг и «поля смерти» случились не из-за сомнений в бездоказательной вере; напротив, такие ужасы свидетельствуют об опасности, поджидающей, когда люди не подвергают определенные светские идеологии достаточной критике. Нет нужды говорить, что разумные аргументы против религии не значат, что надо столь же слепо принять атеизм как догму. Атеисты пытаются осветить саму проблему догм и догматического мышления, присущую любой религии. В истории нет общества, пострадавшего от чрезмерной разумности и рациональности его членов.
Большинство американцев считает, что избавление от религии — недостижимая цель, а ведь большая часть цивилизованного мира уже работает над её достижением. Возможно, исследование проблемы «гена религиозности», заставляющего большую часть американцев строить жизнь вокруг древних религиозных книг, объяснит, почему большинство жителей других стран первого мира, похоже, этого «гена» лишено. Количество атеистов в цивилизованных странах прекрасно доказывает, что религия не есть нравственная необходимость. Норвегия, Исландия, Австралия, Канада, Швеция, Швейцария, Бельгия, Япония, Нидерланды, Дания и Великобритания — самые нерелигиозные на Земле. Согласно докладу ООН от 2005 года о развитии человечества, они ещё и самые здоровые (по показателям продолжительности жизни, уровня грамотности, дохода на душу населения, уровня образования, равенства полов, числа убийств и детской смертности). Напротив, 50 стран с конца рейтинга крайне религиозны. Другое исследование подтверждает картину: США по уровню религиозного фундаментализма и неприятия эволюционной теории уникальны среди богатых демократических стран; а также уникальны по количеству убийств, абортов, подростковых беременностей, ВИЧ-инфицированных и детской смертности. Подобное же сравнение можно провести и в масштабе самих Соединенных Штатов: в южных штатах и штатах Среднего Запада с их характерно высоким уровнем религиозной суеверности и враждебности к теории эволюции высоки и показатели социальных проблем, тогда как более светские северные штаты в этих показателях ближе к европейским нормам. Конечно, корреляции такого рода не разрешают вопросов причинности: может, вера в бога ведёт к проблемам в обществе, а может проблемы ведут к вере в бога, — оба этих фактора могут усиливать друг друга, а возможно, оба являются следствием некоей более глубоко лежащей причины. Но если отставить вопрос о причине и следствии, эти факты доказывают, что атеизм прекрасно уживается с тем, к чему стремится гражданское общество, а вот вера — не может сделать для создания здорового общества ничего.
Также государства с преобладанием атеистов возглавляют рейтинги предоставления гуманитарной помощи странам третьего мира. Сомнительность связи между христианским фундаментализмом и христианскими ценностями подтверждается и другими показателями благотворительности. Сравните разницу зарплат высшего руководства компаний и большинства работников этих компаний: в Великобритании — 24 к 1; во Франции — 15 к 1; в Швеции — 13 к 1; в Соединенных Штатах, где 83% населения верит в буквальное воскрешение Иисуса из мёртвых, — 475 к 1.
Религия как источник насилия
Одна из главных задач человечества в XXI веке — научиться говорить о самых глубоко личных переживаниях и проблемах: этике, духовном опыте, неизбежности человеческого страдания, — не вопиюще иррациональными словами. Cамое огромное препятствие на пути к этому — пиетет к религии. Несовместимые друг с другом религиозные доктрины разбили мир на отдельные сообщества — христиан, мусульман, евреев, индуистов и т.д. — и это деление стало неисчерпаемым источником конфликтов. В самом деле, сегодня религия даёт столько же ростков насилия и ненависти, сколько давала в прошлом. Недавние конфликты в Палестине (евреи против мусульман), Северной Ирландии (протестанты против католиков), на Балканах (православные сербы против католиков-хорватов; православные сербы против боснийских и албанских мусульман), Кашмире (мусульмане против индуистов), Судане (мусульмане против христиан и анимистов, последователей традиционных культов), Нигерии (мусульмане против христиан), Эфиопии и Эритрее (мусульмане против христиан), Шри Ланке (буддисты-сингалы против тамильских индуистов), Индонезии (мусульмане против христиан Тимора), Иране и Ираке (шииты против суннитов), Кавказе (православные россияне против чеченцев-мусульман; мусульмане-азербайджанцы против католиков и православных Армении) — лишь капля в море. За последние десять лет религия стала непосредственной причиной миллионов смертей в этих странах!
В управляемым невежеством мире только атеист отказывается отрицать очевидное: религиозная вера увеличивает количество насилия в разы. Она поощряет насилие по крайней мере в двух смыслах: первый — люди убивают людей, поскольку верят, что Создатель этого хочет (неизбежная часть такой психопатической логики — утверждение, что это убийство открывает перед ними путь к вечным наслаждениям после смерти). Примеры такого поведения бесчисленны, наиболее яркий — смертники, воины джихада. Второй — множество людей склонно к участию в религиозных конфликтах просто потому, что самое ядро их личности сформировано какой-либо определенной религией. Одна из устойчивых патологий человеческой культуры — тенденция воспитывать детей в ненависти к другим человеческим существам — ненависти, основанной на религии. Многие религиозные конфликты, даже, казалось бы, вызванные вполне тривиальными светскими причинами, имеют, тем не менее, именно религиозное происхождение (спросите у ирландцев).
Несмотря на все эти факты, умеренные верующие склонны воображать, что любой конфликт всегда можно свести к влиянию недостаточной образованности, бедности или политическим разногласиям. Это — одно из множества заблуждений благочестивых либералов. Чтобы его опровергнуть, нужно лишь обратиться к тому факту, что террористы 11 сентября имели высшее образование, происходили из семей среднего класса и едва ли когда-либо подвергались политическим репрессиям. Тем не менее, они провели безмерное количество времени в местной мечети, слушая о развращеённости неверных и наслаждениях, что ждут праведников в раю. Сколько ещё образованных архитекторов и инженеров должно протаранить небоскрёб на скорости 650 км/ч, прежде чем мы, наконец, признаем, что террористическое насилие — не вопрос образования, бедности или политики? Удивительно нелепая правда такова: человек может быть достаточно образован, чтобы собрать атомную бомбу, и при этом верить, что в раю его ожидает 72 девственницы. Как легко мозг поддаётся вере и как терпимо интеллектуальные слои общества относятся к религиозным заблуждениям! Только атеист ясно видит то, что должно бы быть очевидным для любого мыслящего существа: если мы хотим в корне устранить причины религиозного насилия, мы должны устранить сами ложные истины, насаждаемые религией.
Почему же религия — столь мощный источник насилия?
Наши религии действительно несовместимы друг с другом. Либо Иисус воскрес из мёртвых и вернётся на Землю, словно супергерой, либо нет. Либо Коран — непогрешимый источник Слова Божия, либо нет. Каждая религия даёт не оставляющие пространства для манёвра описания устройства мира, и одно только изобилие этих взаимоисключающих концепций создаёт достаточно плодородную почву для конфликта.
Ни в одной другой сфере жизни люди не подчеркивают так сильно своих отличий от других и не выражают этого в терминах божественной награды или наказания. Религия — единственная область, в которой дихотомия «свой-чужой» имеет первостепенное значение. Если человек в самом деле верит, что выбор правильного имени для обращения к богу в молитвах имеет решающее значение в том, обречён он на вечные страдания или на вечное блаженство, то довольно логично, в таком случае, относиться к еретикам и неверующим плохо. Может быть, логично даже убивать их. Если человек верит, что чьи-то слова, сказанные его детям, могут подвергнуть великой опасности их души, тогда в его глазах сосед-еретик действительно опаснее педофила. В религиозных конфликтах ставки намного выше, чем в политических, расовых или племенных.
Религия сводит на нет любую дискуссию. Религия — единственная область, где люди избавлены от необходимости предоставлять доказательства своих слов. И, тем не менее, эти бездоказательные убеждения часто определяют цель их жизни, — за что они готовы умереть, и — слишком часто — за что они готовы убить. Это — огромная проблема, поскольку ставки очень высоки и людям приходится выбирать между диалогом и насилием. Только естественно присущее человеку желание быть рациональным — пересматривать свои представления о мире при столкновении с новыми фактами и новыми аргументами — может гарантировать, что мы будем выбирать именно разговор. Бездоказательная убеждённость всегда разделяет людей и влечёт за собой дегуманизацию противоположной стороны. Конечно, нет гарантии, что рациональные люди смогут приходить к согласию всегда, однако иррациональные определённо будут чаще разделены своими религиозными догмами.
Я сильно сомневаюсь, что можно прекратить раздоры в нашем обществе, преумножая возможности для диалога между представителями разных религий. Венцом цивилизации не может быть всего лишь терпимость к всеохватывающей иррациональности. Хотя все либерально настроенные партии согласились снисходительно относиться к тому, что их вероучения во многих аспектах противоречат друг другу (иначе они бы непременно вступили в конфликт), эти аспекты по-прежнему остаются поводом для конфликтов между их менее миролюбивыми товарищами по вере. Таким образом, политкорректность не даёт достаточного базиса для успешного взаимодействия. Если когда-нибудь религиозная война станет для нас такой же неприемлемой, как рабство и каннибализм, это случится благодаря тому, что мы избавимся от догматов веры.
Когда есть причины придерживаться той или иной точки зрения, вера не нужна; когда причин нет или они недостаточны, мы теряем связь с реальностью и друг с другом. Атеизм — не более чем приверженность основному стандарту интеллектуальной честности: степень убеждённости в чём-либо должна быть прямо пропорциональна количеству и качеству доказательств. Притворяться убеждённым в чём-либо в отсутствие доказательств, в факте, доказательств которому просто не может существовать — интеллектуальная и нравственная слабость. Только атеист осознал это. Атеист — человек, увидевший лживость религии и отказавшийся принимать эту ложь.
Сэм Харрис. «An Atheist Manifesto».
Над переводом работали Вера Теркель и Александра Резайкина, иллюстрация Полины Бальцевич.
Источник: brights-russia.org