Елизавета Зарубина. Богиня разведки

Опубликовано: 04.11.2014 Автор: mifov.net в рубрике Война против СССР

Елизавета Зарубина. Богиня разведки

За ней охотились спецслужбы всего мира. Это она перехитрила Блюмкина и Троцкого, завербовала Штирлица, украла секрет атомной бомбы. Она изменила историю. Зарубина знала столько секретов, что могла уничтожить не одно правительство.

Впервые о разведчице Елизавете Зарубиной мир узнал из рассекреченных архивов ФБР. Но её личное дело в архиве родного ведомства на Лубянке до сих пор засекречено. Огласку приобрели лишь отдельные факты биографии и разрозненные эпизоды, обнародованные сначала в Америке, когда там рассекретили обстоятельства тайной войны спецслужб вокруг проекта «Манхэттен», и уж вслед за этим «прожектор перестройки» высветил какие-то фрагменты ее невероятной шпионской жизни.

Под агентурными псевдонимами «Эрна» и «Вардо», в Германии – «Гутшнекер», во Франции и Дании — «Кочек», в США — «Зубилина», Елизавета Зарубина по сути руководила целой агентурной сетью, которую создала вместе со своим мужем генералом Василием Зарубиным. Вот что пишет хорошо знавший ее Павел Анатольевич Судоплатов: «Обаятельная и общительная, она легко устанавливала дружеские связи в самых широких кругах. Элегантная красивая женщина, натура утонченная, она как магнит притягивала к себе людей. Лиза была одним из самых квалифицированных вербовщиков агентуры» (Павел Судоплатов. Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930–1950 годы. М., Олма-Пресс, 1999).

Ещё в 1966 году издательство «Советский писатель» выпустило книгу Варткеса Тевекеляна «Рекламное бюро господина Кочека», в которой описаны происходившие в Германии и Франции в 1930-х годах реальные события, в которые были вовлечены супруги Зарубины. В книге Игоря Дамаскина «Сто великих разведчиков» (М., Вече, 2001) есть очерк и о генерале Василии Зарубине. Однако больше там рассказывается о Елизавете Юльевне. Эта супружеская пара действительно была тандемом великих разведчиков. И важно подчеркнуть: они работали без провалов. Это тоже говорит о мастерстве. Мастерстве разведчиков.

Зарубина (Горская), урожденная Лиза Иоэльевна Розенцвейг, родилась 31 декабря 1900 года в селе Ржавенцы на Буковине, неподалеку от Хотина. Тогда это была Австро-Венгрия. Ее отец был арендатором и управляющим в имении польского помещика Гаевского. После присоединения Бессарабии к Румынии семья перебралась в Черновцы, где Лиза окончила гимназию. В 1920 году она поступила на историко-филологический факультет Черновицкого университета. Затем продолжила учебу в Сорбонне и Венском университете. Так что свободное владение семью языками, которое она принесла с собой для служебного пользования, досталось иностранному отделу ВЧК даром: за весь этот начальный капитал заплатила ее зажиточная семья. Плюс к оплаченному семьей Розенцвейг прекрасному образованию новой сотрудницы чекистскому ведомству достались ее обширные семейные связи.

Но Лиза и сама заболела мировой революцией, превратилась в пламенную коммунистку (еще до того, как стала гражданкой РСФСР). В 1919 году она вступила в подпольную комсомольскую организацию Бессарабии, а в 1923 году – в Компартию Австрии (партийный псевдоним «Анна Дейч»). Лизу вовлекли в коммунистическое движение ее двоюродная сестра, Анна Паукер, впоследствии министр иностранных дел социалистической Румынии, расстрелянная в начале 50-х как агент мирового империализма, и двоюродный брат, Карл Паукер, парикмахер бухарестской оперетты, чудесным образом превратившийся в видного чекиста в Москве. Он возглавлял оперативный отдел ГПУ, был всесильным начальником личной охраны Сталина – самым доверенным лицом Иосифа Виссарионовича в период его прихода к власти и устранения соперников. Однако и Карл был расстрелян в 1937 году.

В 1924–1925 годах Лиза работала переводчицей в полпредстве и торгпредстве СССР в Вене. Получила советское гражданство. В этот период Лиза Розенцвейг вышла замуж за румынского коммуниста Василия Спиру и некоторое время носила его настоящую фамилию – Гутшнекер. Тогда же она была привлечена к работе в иностранном отделе ИНО ОГПУ и с марта 1925 года по май 1927 года состояла в негласном штате Венской резидентуры ОГПУ в качестве переводчицы и связистки («Эрна»). Уже в тот период она провела ряд ценных вербовок, привлекла к сотрудничеству важные источники информации. В феврале 1928 года ее возвращают в Москву и дают новую фамилию – Горская.

И здесь происходит драма, с которой она вошла в историю.

Ей довелось завоевать доверие и сердце знаменитого романтика революции, советского террориста №1, комбрига Гражданской войны, неуловимого Джеймса Бонда, полиглота и поэта – Якова Блюмкина.

Личность совершенно замечательная, легендарная еще при жизни. Он прославился убийством германского посла в Советской России графа Вильгельма фон Мирбаха 6 июля 1918 года. Так 19-летний Блюмкин намеревался изменить ход истории – разрушить заключенный большевиками унизительный Брестский мир с Германией, вернуть Россию в войну и привести к власти левых эсеров вместо пораженца Ленина. Взрыв бомбы в посольском особняке в Денежном переулке послужил для левых эсеров тем же, что ранее выстрел «Авроры» для большевиков, — сигналом к восстанию. Большевистская власть едва не пала, ее подхватили штыками уже у самой земли безжалостные и единственные верные приказу латышские стрелки. Ревтрибунал вынес ему смертный приговор. Он скрывался. Всплыл на Украине, где тут же организовывал покушение на гетмана Скоропадского, участвовал в убийстве командующего немецкими войсками в Украине фельдмаршала Эйгорна, поднял крестьянские восстания на Киевщине и Полтавщине. Когда Киев заняли большевики, Блюмкин явился в ЧК с повинной. Бывшие коллеги оформили это как чистосердечное раскаяние. Но теперь к смерти его приговорили левые эсеры – как предателя. Любимая женщина стреляет в него на свидании, но дрогнула рука: семь пуль – и все мимо. В кафе на Крещатике двое боевиков палят по нему в упор – он только ранен. Бросают бомбу в его больничную палату – он успевает выпрыгнуть в окно до взрыва. В Москве Наркомвоенмор Троцкий берет его в свой бронепоезд – генштаб на колесах, колесящий по всем фронтам. Блюмкин – начальник личной охраны всемогущего наркома, его секретарь и самый верный соратник. «Революция предпочитает молодых любовников», — восхищенно пишет о нем вождь, в то время более влиятельный и популярный, чем Ленин. Почему вдруг такой образ? Не потому ли, что в том же поезде блещет секс-символ революции, красавица Лариса Рейснер, которой приписывали романы как с Троцким, так и с Блюмкиным? Видимо, нарком понял, кого она предпочла. Любовно прощенный Блюмкин возвращается в ВЧК. Он – один из основателей ИНО – иностранного отдела, то есть советской внешней разведки, и сам – первый ее супершпион. Он проникает в Персию, за четыре месяца смещает там одного мятежного хана, воцаряет другого, поднимает народное восстание, провозглашает Гилянскую советскую республику, по ходу дела создает Коммунистическую партию Ирана. Устанавливает советскую власть в Монголии. Создает разведывательную сеть в Китае. Выполняет нелегальные миссии в Афганистане, Индии, Непале. Владение многими языками (включая китайский, арабский, иврит, турецкий) дает простор для перевоплощений. На Тибете он пытается отыскать таинственную страну Шамбалу – ключ к овладению миром, выдав себя за буддийского монаха. Готовит антибританское восстание в Палестине, параллельно приторговывает там древними еврейскими книгами, которые для него собирают по синагогам, библиотекам и частным домам всего СССР, наваривает на этом кучу денег – для казны, но и себе оставляет с избытком. Осваивает приемы восточных единоборств. Инициирует создание лаборатории по изучению техники передачи мыслей на расстоянии.

Впервые попавшей в Советскую Россию новой сотруднице аппарата ИНО, 28-летней Лизе Горской, в кого было влюбиться? Конечно, в него – ее ровестника и уже живую легенду. Она ему тоже понравилась: иностранка – европейские манеры, нездешняя стать, и при этом – революционерка, патриотка, коллега. Шпионка. Пусть не такая крутая, как он. Но очень хороша собой, и это главное.

В апреле 1929 года в Константинополе, где Блюмкин формировал ближневосточную резидентуру ИНО, он встретился со своим давним кумиром Львом Троцким – к тому времени изгнанником, злейшим врагом Сталина. Стал выполнять какие-то поручения опального вождя. Соблюдать конспирацию он умел, встречался тайно – никто не заметил. Но приехав в октябре в Москву, он обо всем рассказал Лизе. На утро Лиза отправилась на службу и там написала служебную записку – а опытный Блюмкин, почувствовав неладное, исчез. Как в воду канул. Он позвонил любимой через несколько дней. Назначил встречу. Объяснил, что собирается уехать и попросил проводить.

Получив инструкции на Лубянке, Лиза отправилась на вокзал. Но на вокзале все было чисто. Кроме одного: поезд на Ростов, которым Блюмкин собирался ехать на юг, отменили. «Это катастрофа, — произнес он побелевшими губами. – Был последний шанс. Теперь меня точно шлепнут». Звериное чутье его не подводило. Их взяли на Мясницкой, по дороге с вокзала. Такси остановили. Блюмкину предложили перейти в другую машину. Он вышел молча. Потом обернулся к ней, сказал с улыбкой: «Ну, прощай, Лиза. Я ведь знаю, что это ты меня предала». Она не ответила. Какие споры между профессионалами?

На коллегии ГПУ мнения разделились. На расстреле настаивали Ягода, начальник секретной части Агранов и начальник оперативного отдела двоюродный брат Лизы Карл Паукер. Сталин утвердил это решение на Политбюро.

Стоя в подвале Лубянки перед расстрельным взводом, Яков крикнул:

— Стреляйте, ребята, в мировую революцию! Да здравствует Троцкий! Да здравствует мировая революция! Вставай, проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов!

Красиво ушел. А Лиза, она хоть всплакнула? Может быть. У нее тоже были неприятности. На том же заседании Политбюро, где определялась участь Блюмкина, решалась и ее судьба. Ее вместе с опытным нелегалом Василием Зарубиным готовили к засылке в Европу под прикрытием легенды «супружеской четы». Несмотря на инцидент с бывшим любовником проект «супруги» не отменили.

Василий Зарубин был настоящий самородок. Родился шестью годами раньше Лизы в станционном поселке, в семье кондуктора товарных поездов. С 14 лет – мальчик на побегушках в лавке. Потом – солдат Первой мировой, в пехоте, затем в штрафной роте. После революции – в Красной Армии, с 1920 года – в ЧК, с 1925 – в разведке. Образование у него — несколько классов церковно-приходской школы, но владел в совершенстве несколькими языками, играл на многих музыкальных инструментах, прекрасный спортсмен, причем в том числе в таких изысканных видах, как теннис: случалось обыгрывать короля Швеции и высоких гитлеровских чиновников. Не монах. Его первый брак расстроился из-за того, что в тесном кругу советской дипмиссии в Китае завел роман, а какой-то доброжелатель стукнул об этом жене, которая ушла от мужа вместе с их дочерью Зоей к Науму Исааковичу Эйтингону, в скором будущем легендарному организатору убийства Льва Троцкого, заместителю Павла Анатольевича Судоплатова.

Одним словом, Лизе снова было в кого влюбиться. Их брак по легенде очень скоро превратился в настоящий и продлился на всю жизнь. В 1931 году в Париже у них родился сын. Остальная семейная история – служба. Пройдя ускоренный курс спецподготовки, в январе 1930 года Лиза получила назначение на должность оперуполномоченного 7-го отделения ИНО (псевдоним «Вардо»). Под видом супружеской пары чехословацких коммерсантов с документами на имя Кочек Зарубины были направлены для легализации в Данию, а оттуда в Париж. Во Франции «Вардо» привлекла к сотрудничеству стенографистку германского посольства (псевдоним «Ханум»). Зарубины познакомились с немецким журналистом, любовницей которого была эта стенографистка. Он как-то рассказал, что случайно прочитал на копирке очень важное сообщение посольства в МИД Германии об экономике Франции. «Ханум» брала работу на дом: в рабочее время не успевала всё сделать. Жила трудно, так как должна была содержать мать, проживавшую в Германии. «Вардо» познакомилась с «Ханум» и стала получать от нее информацию, постепенно приучая к мысли, что та работает на Москву. Вскоре «Вардо» заявила, что устная информация ее не устраивает, а нужна документальная, за которую платить будут больше. Чтобы успокоить «Ханум», Елизавета объяснила: то, что она принесёт, никогда не попадет в частные руки и в обезличенном виде будет направляться в Москву. Так как «Ханум» стенографировала и печатала почти все документы, отправленные из немецкого посольства в Берлин, советская разведка оказалась в курсе всей этой переписки. Ценным источником информации стал живший в Париже венгерский журналист «Росс». Он работал техническим секретарем депутата французского парламента. Им заинтересовалась «Вардо» и как бы случайно оказалась в доме, где он бывал. После нескольких встреч «Росс» согласился (конечно, не бесплатно) давать информацию о ситуации в парламенте, о положении в Германии и Венгрии. Многие сообщения, которые он передавал, в Центре оценивали как очень важные.

Одновременно Зарубины работали с другими агентами. В частности, с бывшим царским генералом Павлом Павловичем Дьяконовым. Он был тесно связан с русской военной эмиграцией, с РОВС – Российским общевоинским союзом. Советское руководство тогда переоценивало возможности этого союза и очень опасалось деятельности РОВС и его акций против СССР. В этой связи информация Дьяконова высоко ценилась в Москве.

Будучи кавалером ордена Почетного легиона, генерал имел доступ в высшие военные круги Франции. Он довел до сведения Второго бюро (разведка) Генштаба французской армии подготовленные советской разведкой данные о «пятой колонне» – профашистски настроенных генералах и офицерах, о их связях с Третьим рейхом. Акция прошла успешно и способствовала охлаждению отношений между Францией и Германией.

После четырех лет пребывания в Париже Зарубины вернулись в Москву, но вскоре отправились в новую командировку.
С декабря 1933 года Зарубины находились на нелегальной работе в Германии. Василий прибыл туда в качестве резидента-нелегала. Руководимая Зарубиным нелегальная резидентура была сформирована в кратчайшие сроки. В нее вошли оперативные работники, приехавшие в Берлин вслед за резидентом, и шесть источников информации из числа местных граждан и иностранцев, принятые разведчиками на связь.

Незнание немецкого языка стало бы для Василия Зарубина непреодолимой проблемой, если бы не Лиза. Там «Вардо» оказывала помощь мужу и вместе с тем вела самостоятельное направление. Был восстановлен контакт с «Ханум», которая работала теперь в Берлине, в аппарате МИДа.

От легальной резидентуры разведчица получила для связи скромного посыльного МИДа, но он быстро рос по службе и вскоре стал важным чиновником внешнеполитического ведомства Германии. «Винтерфельд» имел доступ к секретной, в том числе шифровальной переписке. Это дало возможность раскрыть немецкие шифры и коды. (См. А. Колпакиди, Д. Прохоров. «Внешняя разведка России». М., «Олма-Пресс», 2001).

Елизавета Юльевна вместе с мужем вели большую работу с завербованным сотрудником полиции, а затем и гестапо Вилли Леманом. Сегодня известно, что вряд ли у советской разведки был Штирлиц, то есть разведчик в спецслужбах Германии – IV управлении (гестапо) и VI (внешняя разведка) Главного управления имперской безопасности (РСХА). А вот завербованные агенты были. В гестапо советская разведка имела своего человека. Им был Вилли Леман. Он родился в семье учителя, 12 лет служил в Военно-морском флоте. В 1911 году поступил в берлинскую полицию, где работал в контрразведывательном отделе. Занимался наблюдением за иностранными посольствами. В 1929 году предложил свои услуги советской разведке и был привлечен к сотрудничеству на деловой основе, берлинская резидентура выплачивала агенту А-201 «Брайтенбах» около 600 рейхсмарок ежемесячно. С 1930 года в задачи Лемана по линии полиции входило наблюдение за советским посольством, а также противодействие советскому экономическому шпионажу. После прихода нацистов к власти по рекомендации Геринга был переведен на работу в гестапо. В мае 1934 года Леман вступил в СС, принимал участие как доверенное лицо Геринга в операции «Ночь длинных ножей» по физическому устранению Э. Рема и верных ему штурмовиков 30 июня 1934 года. «Вардо» работала с ним до самого отъезда из Германии в 1937 году. Лемана назначили начальником специального подразделения, осуществлявшего контроль за посольством СССР. Одновременно именно на это подразделение была возложена борьба с коммунистическим шпионажем. По сути, именно Леману была поручена работа по пресечению деятельности советской разведки в Германии.

Когда было создано Главное управление имперской безопасности (РСХА), в его состав как 4-е управление вошло гестапо. Леман часто бывал не только у шефа гестапо Мюллера, но и у Гейдриха – начальника РСХА. На каждой встрече с «Вардо» он передавал информацию – как правило, важную. В 1935 году он был назначен начальником отделения, ведавшего контрразведкой на предприятиях военной промышленности. Это дало ему возможность присутствовать на испытаниях новых образцов вооружения. Благодаря Леману советское руководство, в частности Сталин и Ворошилов, получили подробный доклад о создании немецкой фирмой «Хорьх» такой новинки, как бронетранспортер, о новых типах дальнобойных орудий и минометов, истребителей и бомбардировщиков с цельнометаллическими фюзеляжами, о закладке 70 подводных лодок и др. Леман («Брайтенбах») регулярно передавал информацию о внутриполитическом положении в Германии, ее военных приготовлениях против соседних стран.

Другим ценным источником нелегальной резидентуры, с которым Лиза Зарубина была на связи, был сотрудник германского МИДа «Вальтер». Являясь членом СС, он, тем не менее, критически относился к нацизму, не одобрял политику Гитлера и симпатизировал СССР. Он регулярно передавал «Вардо» документальную информацию, включая письма и телеграммы германских послов в других странах, копии записок по различным политическим вопросам, которые готовились для руководителей Третьего рейха. В дальнейшем он, наряду с «Брайтенбахом», стал одним из тех источников, кто информировал берлинскую резидентуру о готовящемся нападении на СССР. Как уже упоминалось выше, Елизавета Юльевна по приезде в Берлин восстановила связь с «Ханум». От немки также поступали важные документальные материалы МИДа Германии, что позволяло не только перепроверять сведения «Вальтера», но и получать важную дополнительную информацию.

В агентурной сети нелегальной резидентуры в Берлине были лица, тесно связанные с влиятельными кругами нацистской партии. Благодаря этим связям Центр получал ценные сведения о текущей деятельности и планах нацистского руководства, в том числе о тайных внешнеполитических замыслах нацистов (см. В. Антонов, В. Карпов «Тайные информаторы Кремля». М., Гея, 2001).

В конце 1937 года, в связи с бегством в США резидента НКВД в Испании Орлова, хорошо знавшего нелегалов Зарубиных по их работе во Франции, они были отозваны в Москву и работали в центральном аппарате разведки. Осенью 1938 года новый руководитель НКВД Лаврентий Павлович Берия начал кардинальную чистку внешней разведки. 1 марта 1939 года Елизавета Зарубина была уволена из органов НКВД. Однако вскоре, в связи с началом Второй мировой войны, возникла острая потребность в кадрах опытных разведчиков. Елизавета Юльевна 19 апреля 1940 года была восстановлена на работе в должности оперуполномоченного 5-го отдела НКВД СССР, её снова направили в Германию. Перед ней была поставлена задача: восстановить утраченную связь с некоторыми агентами, важными источниками информации, в частности с «Винтерфельдом». Зарубина перехватила его 21 июня 1941 года на станции метро «Кёпенинг». Он дал согласие снова сотрудничать. Очередная встреча была назначена на 22 июня. Однако она не состоялась – все входы и выходы из посольства были перекрыты гестапо.

Во время этой же последней предвоенной поездки в Берлин «Вардо» выполнила еще одно важное поручение Центра – восстановила контакт с Аугустой, женой германского дипломата. С ней связана одна из самых романтических историй советской разведки. Еще в 1931 году с Аугустой познакомился, а потом и завербовал её советский разведчик Федор Парпаров. Но случилось так, что она в него влюбилась, причем по-настоящему, глубоко и преданно. От нее поступала важная документальная информация, исходящая от ее мужа-дипломата, одного из помощников министра Риббентропа. Аугуста не скрывала, что ей всё равно, какой стране передавать информацию: она работала ради любимого человека. В 1938 году Федор был отозван в Москву и арестован по ложному обвинению, но вскоре его освободили – и он продолжал работать в разведке. «Вардо» встретилась с Аугустой, передала письмо Федора, и та продолжала работать. Ее информация по-прежнему была ценной и интересной. Сотрудничество с Аугустой продолжалось до того самого дня, когда «Вардо» пришлось покинуть Германию.

Елизавета Юльевна выехала из Берлина 29 июня 1941 года вместе с советским посольством. Ночью 12 октября 1941 года, когда немцы подходили к Москве, Василия Зарубина срочно вызвали в Кремль. Его принял Сталин. Он сказал разведчику: «У нас с Америкой не было по существу конфликта интересов. Президент и народ поддерживают нашу борьбу с фашизмом. Но очень важно и необходимо знать об истинных намерениях американского правительства. Мы хотели бы их видеть нашими союзниками в борьбе с Гитлером. Ваша задача, товарищ Зарубин, не только знать о намерениях американцев, не только отслеживать события, но и воздействовать на них. Воздействовать через агентуру влияния, через другие возможности». Когда Зарубин уже встал, чтобы уходить (беседа была окончена), Сталин сказал: «Я слышал, что ваша жена хорошо помогает вам. Берегите ее».

Через несколько дней Зарубины вылетели в США. На этот раз у них было дипломатическое прикрытие – Василий получил должность секретаря посольства, Лиза под фамилией «Зубилина» в резидентуре отвечала за линию ПР — (политическая разведка). Трудно себе представить, но у Зубилиной на связи находились 22 агента, с которыми надо было встречаться, соблюдая строгую конспирацию, получать от них информацию, анализировать ее, обрабатывать и отправлять в центр. Приходилось перемещаться между Вашингтоном, Нью-Йорком и Калифорнией, заводить новые знакомства и устанавливать новые связи.

Василий Зарубин и его жена много работали с суперагентом Яковом Голосом («Звук»). Это был уникальный человек, о котором они сами говорили: «Он знает всё и всех и может всё». Он доставал бланки паспортов, свидетельства о натурализации, свидетельства о рождении – в общем, всё, что требовалось резидентуре. Привлек к работе в разведке около 20 человек, в том числе «Брайена» – сотрудника одного из ключевых министерств; «Олфсена», дававшего информацию по вопросам вооружения; «Ронда», занимавшего ответственный пост в правительственных структурах.
Через того же «Звука» и его людей, через агентуру и заведенные ранее связи, в том числе в еврейских кругах, удавалось оказывать влияние на многих авторитетных деятелей в американском правительстве, в том числе в окружении президента, в пользу Советского Союза.

Лиза быстро завоевывала доверие и симпатии людей. Свободно могла выдать себя за американку, француженку, немку и даже за активистку сионистского движения. Через людей, близких к семье «отца американской атомной бомбы» Роберта Оппенгеймера, Лиза вышла на прямой контакт с ним. У нее завязалась нежнейшая дружба с женой руководителя «Манхеттена» Роберта Оппенгеймера Кэтрин. Настолько нежная, что их подозревали в лесбийском романе, что не исключено, хотя и не доказано. Зато известно, что благодаря их близким отношениям, влиянию Лизы на Кэтрин, Кэтрин на мужа к работе над бомбой были привлечены многие физики и математики левых взглядов, которые потом стали передавать секреты стране победившего социализма. Лиза же завербовала жену выдающегося физика Георгия Гамова, сбежавшего из СССР в 1933 году, тоже физика, работавшую, как и ее муж, на проект.

Еще одной удачей было привлечение к разведывательной деятельности известной красавицы, жены проживавшего в то время в США великого русского скульптора Коненкова Маргариты Воронцовой. В 1932 году Эйнштейн с женой перебрались в США. Нобелевский лауреат получил должность в Принстоне. Гордый таким приобретением университет заказал скульптурный портрет физика. Да не кому-нибудь, а живущему в Америке знаменитому русскому — Сергею Коненкову. В мастерской скульптора и произошла знаковая встреча 56-летнего учёного с 35-летней женой Коненкова. Маргарита была опытной обольстительницей. В плену её чар уже побывали Рахманинов, Врубель, отец и сын Шаляпины. Не устоял и Эйнштейн. Взаимные визиты, прогулки, ужины… После смерти своей жены Эльзы в 1936 году автор теории относительности почувствовал полную свободу. Он посвящает Маргарите стихи. Придумывает поводы для того, чтобы она почаще оставалась с ним. Домашние вещи нежно называет «Аль-Мары» — словом, соединённым из их двух имён. Лиза даже подослала к нему вербовщика, и хотя автор теории относительности от прямого сотрудничества с советской разведкой отказался, но отношений с Маргаритой не прервал, называя её «моя маленькая русская шпионка».

Казалось, роману не будет конца. Но летом 1945 года чета Коненковых вдруг стала готовиться к отъезду в СССР. Маргарита на две недели поселилась в доме Эйнштейна, присылая оттуда распоряжения мужу насчёт упаковки багажа. Чету Коненковых ждал целый пароход, зафрахтованный по приказу самого Сталина. А в Москве — роскошная квартира на улице Горького. С чего бы такие милости?

Причина стала понятна, когда вышли в свет мемуары Павла Анатольевича Судоплатова, в которых он назвал Маргариту Коненкову агентом по кличке «Лукас», у которой было задание сблизиться «с крупнейшими физиками Оппенгеймером и Эйнштейном», чтобы раздобыть секреты атомной бомбы. Так что, похоже, пароход вёз в Москву не только скульптуры, но и горы чертежей. А что Эйнштейн? Великий физик писал нежные письма своей русской: «Только что сам вымыл себе голову, но без особого успеха. У меня нет твоей сноровки и аккуратности…».

Через некоторое время начальник отдела спецопераций МГБ СССР генерал-лейтенант Павел Анатольевич Судоплатов вызвал молодую переводчицу Первого главного управления (внешняя разведка) и сказал:

— Сейчас тебя проведут в комнату и закроют на ключ. Там есть все необходимое – от словарей до еды. Не выйдешь, пока не переведешь эти документы.

Она взялась за перевод. Было чрезвычайно трудно. Девушка понятия не имела, как перевести английские выражения, которых не знала и по-русски: «цепная реакция», «ядерный распад», «ускоритель». Сделала, что смогла. С переводом ее повезли к директору Института ядерной физики академику Курчатову. Он углубился в чтение. Затем недовольно спросил:

— Что у вас было по физике?

— «Отлично», — ответила она.

Ученый глубоко вздохнул. Но даже этот несовершенный перевод ему очень пригодился. Советская атомная бомба появилась подозрительно быстро после американской премьеры в Хиросиме.

Лишь через несколько десятков лет юная переводчица Первого главного управления узнала, что в той запертой комнате она переводила документы, добытые в США ее отцом и его женой. Переводчицу звали Зоя Зарубина – дочь генерала Зарубина от первого брака.

Свидетельством эффективности работы супругов Зарубиных была казнь на электрическом стуле другой супружеской пары – Джулиуса и Этель Розенбергов. Их осудили на смерть за выдачу секретов атомной бомбы русским. Они ответили за всех – несколько десятков участников проекта «Манхэттен», которых завербовали Зарубины. Американскую чету сурово наказали, а что стало с советской?

Василий Зарубин дослужился до звания генерал-майора МГБ. Редкость для разведчика: даже такие асы, как Рудольф Абель, Конон Молодый, Ким Филби были полковниками. После возвращения из США он стал заместителем начальника внешней разведки. Но ненадолго – в 1948 году его отправили в отставку «по состоянию здоровья», которое было, надо сказать, отменным.

Лиза получила звание подполковника, что тоже редкость для органов: все-таки женщина и иммигрантка из капстраны. За атомный шпионаж ее наградили орденом Красной Звезды. В сентябре 1946 года она была уволена из МГБ «за невозможностью дальнейшего использования» с постановкой на общевоинский учет. После смерти Сталина, по ходатайству генерала Судоплатова, она была восстановлена в органах и принята на работу в возглавляемый им 9-й (разведывательно-диверсионный) отдел МВД СССР. После ареста Судоплатова по делу Берии в августе 1953 года окончательно уволена. Ее имя впервые прозвучало в 1967 году, когда отмечалось 50-летие ВЧК. Досталось чуть славы в профессиональных кругах. Ни на что никогда не жаловалась. Ни в чем не раскаялась. Все приняла как должное. Даже дожила до «перестройки с гласностью».

Василий Михайлович Зарубин скончался в 1972 году. Его дочь, Зоя Васильевна Зарубина, вспоминает: «Когда в 72-м году ушел из жизни мой отец, генерал-майор Василий Зарубин, на панихиде ко мне подошел Андропов. Выразил соболезнования и добавил: «Вашего отца все очень уважали и любили. Здесь могло собраться все министерство. Но мы не можем себе этого позволить. Потому что на похоронах Абеля представители иностранных разведок стояли на улице и всех фотографировали».

Елизавета Юльевна пережила мужа на 15 лет. 4 мая 1987 года она трагически погибла, попав под автобус в центре Москвы.

В музее Службы внешней разведки России Елизавете Юльевне Зарубиной посвящена отдельная экспозиция. Однако многие детали ее биографии остаются тайной.

Андрей Ведяев